Госкомиссия по запасам оценила потенциал России по хранению CO2
У России большой потенциал по хранению углекислого газа, объем хранилищ CO2 оценивается не менее чем в 4,6 гигатонн (Гт). Такую оценку 28 августа привел глава Госкомиссии по запасам полезных ископаемых Игорь Шпуров.
«Это огромный объем, который может позволить нам не только утилизировать собственные выбросы СО2, но и помогать нашим странам-партнерам, использовать наши ресурсы в коммерческих целях, в том числе для наших азиатских партнеров», – сказал Шпуров (цитата по «Интерфаксу»).
Глава комиссии также призвал компании вести речь не об утилизации и захоронении СO2, а именно о системе CCUS (улавливание, хранение и использование углерода) – т. е. о его хранении с перспективами дальнейшего применения в промышленности.
Сейчас в России около 10 новых проектов по улавливанию и захоронению углекислого газа (carbon capture and storage technology, CCS) находятся на стадии изучения, сообщали ранее «Ведомостям» в Минэнерго (см. публикацию от 24 октября 2022 г.). О планах осуществить такие проекты на горизонте до 2030 г. ранее заявляли «Роснефть», «Газпром нефть», «Лукойл», «Новатэк», «Еврохим», «Северсталь» и другие российские компании из разных секторов.
Представитель «Северстали» сообщил «Ведомостям», что, согласно стратегии декарбонизации компании, к 2030 г. она планирует сократить выбросы CO2 на 10%, а к 2050–2060 гг. – на 40–60%. Для этого металлургический холдинг намерен повышать энергоэффективность и модернизировать оборудование, совершенствовать технологии производства чугуна и стали и т. д. Также компания планирует реализовать в Вологодской области проект по обводнению ранее осушенных болот. Возрожденные болота будут «улавливать» до 12 млн т углекислого газа в год, или почти половину выбросов Череповецкого металлургического комбината.
Представитель «Норникеля» заявил, что для снижения углеродного следа компания ежегодно повышает энергоэффективность производства, а также долю энергии от возобновляемых источников: в 2022 г. она выросла на 4 п. п. по сравнению с 2021 г. до 51%. UC Rusal в рамках базового сценария планирует сократить удельные выбросы CO2 от производства не менее чем на 25% к 2032 г. и не менее чем на 47% к 2050 г., сообщил представитель компании.
В «Уралхиме» пока нет целевых показателей по снижению выбросов парниковых газов до 2050 г. Но компания, по словам ее представителя, «активно анализирует возможности по их снижению, в том числе оценивается возможность применения технологий CCUS». Там также напомнили о постепенном ужесточении национального и международного законодательства в сфере углеродного регулирования, в частности об эксперименте на Сахалине, в рамках которого уже определены штрафы за превышение квот на выбросы парниковых газов.
Технологии CCS и CCUS позволяют сократить объем выбросов углекислого газа в атмосферу, для того чтобы снизить парниковый эффект и остановить глобальное потепление. Подобные проекты активно реализуются за рубежом. Российские власти осенью 2021 г. утвердили стратегию низкоуглеродного развития до 2050 г., предусматривающую снижение выбросов CO2 на 60% к уровню 2019 г. (тогда он составлял 1,58 млрд т СО2-эквивалента). К 2060 г. Россия рассчитывает достичь углеродной нейтральности, заявлял президент РФ Владимир Путин в октябре того же года. После введения антироссийских санкций из-за СВО на Украине российские власти пересмотрят план стратегии низкоуглеродного развития России до 2050 г., сообщал РБК первый замминистра экономического развития РФ Илья Торосов в феврале этого года.
Работа по созданию климатического регулирования в России ведется уже много лет (в 2016 г. РФ подписала Парижское соглашение по климату, регулирующее меры по снижению содержания СО2 в атмосфере). Она значительно активизировалась после того, как в июле 2021 г. Еврокомиссия представила экологический план EU Green Deal. Он предполагает снижение выбросов углекислого газа в атмосферу на 55% к 2023 г. по сравнению с уровнем 1990 г., в том числе за счет введения трансграничного углеродного налога на импорт в страны ЕС углеродоемкой продукции. Предполагается, что этот налог начнут взимать с 1 января 2026 г., он будет касаться поставок в Евросоюз (ЕС) стали, труб, цемента, алюминия, удобрений и электроэнергии. Минэкономразвития в 2021 г. оценивало ежегодные потери от такого налога для экспортеров этой продукции в $7,6 млрд.
Но после начала СВО на Украине весной 2022 г. ЕС ввел эмбарго на поставки стали, труб, удобрений и цемента из России, а Финляндия и страны Прибалтики добровольно отказались от импорта российской электроэнергии. В результате угроза введения трансграничного налога в отношении российских экспортеров естественным образом перестала быть актуальной или как минимум стала куда менее чувствительной. В результате частичной потери европейского экспортного рынка отечественные компании начали перенаправлять экспорт продукции, в том числе углеродоемкой, с Запада на Восток. В частности, основной объем экспорта нефти в 2022 г. пришелся на КНР и Индию. Экспорт нефти из России в Китай вырос на 28% до 89 млн т, в Индию – в 19 раз до 41 млн т, сообщал вице-премьер Александр Новак.
В 2022 г. Россия также увеличила экспорт стальных полуфабрикатов в Китай в 3 раза до 2,3 млн т, или до $1,34 млрд в денежном выражении («Ведомости» писали об этом 23 января 2023 г.). Поставки никеля в КНР в 2022 г. выросли на 0,2% до 44 800 т, а за первое полугодии 2023 г. – на 32% в годовом выражении до 18 400 т.
Однако это не решает проблемы, поскольку и на азиатских рынках, в частности в Китае и Индии, уже вводятся аналогичные европейской системы углеродного регулирования. Кроме того, поставлены цели достижения углеродной нейтральности к 2060–2070 гг.
Например, в КНР сегодня действует национальная и восемь региональных систем торговли квотами на выбросы СО2. Торговля была запущена летом 2021 г. на Шанхайской бирже окружающей среды и энергетики. С момента запуска на ней было продано квот на выбросы парниковых газов на $1,5 млрд, сообщало 17 июля 2023 г. Международное радио Китая. Индия также вводит механизмы повышения энергоэффективности и сертификаты возобновляемой энергии, а Китай, Индонезия и Малайзия одними из первых в мире создали собственную зеленую таксономию проектов (позволяет оценить эффективность и просчитать результаты от внедрения зеленых решений в различных сферах).
Страны Востока не отстают от Запада в реализации климатических программ и часто опираются на опыт Европы и США при выработке собственных подходов, заявляла «Ведомостям директор департамента многостороннего экономического сотрудничества и спецпроектов Наталья Стапран (см. «Ведомости» от 28 ноября 2022 г.). Поэтому восточные страны, по ее словам, «нельзя будет назвать тихой гаванью», где можно переждать шторм климатических инициатив ЕС и США.
Абсолютное большинство восточных стран также ставят долгосрочные цели по снижению углеродного следа, которые предполагают повышенные экологические требования, в том числе к импортируемой продукции, поясняет старший консультант компании «Выгон консалтинг» Кирилл Емельянов. Экспорт из России будет находиться «в режиме глобальной конкуренции», поэтому каждая компания-экспортер должна ориентироваться на снижение углеродного следа, считает он. При этом Китай является одним из драйверов развития климатического регулирования среди стран АТР, поэтому соседи, по мнению Емельянова, будут ориентироваться на него. Перспективы введения трансграничного углеродного налога в Китае и Индии есть, но его введение будет зависеть от оценки экономического эффекта такой меры в ЕС, отмечает партнер группы операционных рисков и устойчивого развития Kept Владимир Лукин.
В условиях санкций климатические проекты будут для российских компаний не на первом месте, возражает эксперт Института развития технологий ТЭК Кирилл Родионов. Если же санкции будут смягчены, климатическими проектами в первую очередь займутся производители черных металлов, которые подпадают под углеродный налог в ЕС, считает он. Ускорить внедрение таких проектов и увеличить их масштаб могли бы господдержка, а также угроза повышения налогов на продукцию с высоким углеродным следом, добавляет партнер Б1 Марина Белякова.
Россия может сокращать выбросы в объеме до 700 млн т СО2-эквивалента ежегодно с помощью энергоэффективных технологий в производстве, улучшения управления отходами и т. д., оценил Лукин. Для этого нужно нарастить кооперацию с компаниями из КНР, у которых есть большой опыт в проектах CCUS, добавляет Емельянов. Например, к 2050 г. Китай планирует нарастить мощности хранения CO2 до 1,5 Гт, а выбросы CO2 в России составляют 1,7 Гт в год.
