Уроки дефолта – 98. Исполняется 25 лет самому знаменитому российскому финансовому кризису – Российская газета
К этому вынужденному, как считали тогда и считают многие сейчас, решению привела целая череда событий и ошибок. Есть мнение, что некоторые “ошибки” носили коррупционный характер. При этом на российском рынке свободно оперировали и иностранные инвесторы: отечественные банки брали у западных финансистов кредиты под бумаги ГКО (государственных краткосрочных обязательств), затем легкую прибыль конвертировали в валюту по курсу явно тогда переоцененного рубля.
Но когда на фоне роста доходности ГКО (11 августа 1998 года они приблизились к 150% годовых при ставке Банка России около 60%) резко усилились опасения девальвации рубля, то банки бросились скупать иностранную валюту, продавая ГКО. Но этого обеспечения уже не хватало, последовали margin call от кредиторов, крупнейшие банки страны посыпались, а вместе с ними испарились и депозиты физлиц.
Если упрощенно, то “пирамида” ГКО на фоне фиксированного валютного (обменного) коридора и ограниченности золотовалютных резервов Центробанка в августе-98 поставила власти страны перед выбором: либо “управляемая” девальвация рубля и инфляция, либо дефолт. Можно ведь было включить печатный станок и расплатиться по долгам, но при этом разогнать инфляцию. Против этого сработали опасения насчет выборов 2000 года: если выпустить инфляцию из-под контроля, то это создаст политические угрозы и поставит исход выборов под вопрос. Эх, ведь никто тогда и предположить не мог, каков будет сценарий этих выборов и кто станет главным кандидатом: в 1998 году Ельцин еще собирался идти на второй срок.
Политическое решение было принято “рубль держать”: Ельцин лично заявил 14 августа, что девальвации не будет. На поддержание рубля МВФ обещал выделить до 15 млрд долларов, не больше. Но дело замусолили, успел дойти только лишь транш в 4,8 млрд долларов. Для расплаты по всем обязательствам ГКО до конца 1998 года требовалось 25 млрд долл. Своих резервов у ЦБ на середину августа было лишь 12 млрд долл. А цена нефти за баррель тогда была, если кто не помнит, жалкие 12 долларов.
С высоты сегодняшнего опыта наверняка можно подсказать какое-то решение (при том, что падение “пирамиды” ГКО стали предрекать уже с весны 1998 года). Ну мы вообще сильны задним умом. Случилось то, что случилось. А споры о том, можно ли было это предотвратить, – из разряда дебатов на тему, можно ли было предотвратить Февральскую революцию 1917 года.
Важно, что были сделаны уроки из произошедшего, наложившего отпечаток на всю дальнейшую жизнь страны. Вся постсоветская история России делится на два периода – до дефолта и после. Когда-нибудь потом непременно добавят как минимум третий – после (начала) СВО, и он тоже будет отмечен своей экономической (и политической) спецификой, которая, впрочем, еще не сформировалась. Во всяком случае, экономически мы по-прежнему находимся в парадигме выученных уроков дефолта.
Стабильность для населения ставится выше, чем обещания “сумасшедшего экономического роста”
Урок 1. Правительство отучилось играть в “финансовые пирамиды”: займы ОФЗ не идут ни в какое сравнение с рисковой авантюрой ГКО. Ушла в прошлое популистская финансово-экономическая политика: то, что не обеспечено бюджетными доходами, не имеет права на существование. Отсюда многим кажущаяся фетишем приверженность принципу сбалансированного бюджета.
Мол, в других странах дефицитное стимулирование экономики давно уже норма. Но в “других странах” собственная валюта является и мировой резервной, чего про рубль сказать нельзя.
Урок 2. Была создана подушка безопасности. Ее наследник – нынешний ФНБ. Уже в 2008 году Стабилизационный фонд помог сравнительно легко стране пройти через мировой финансовый кризис – уровень благосостояния россиян практически тогда не пострадал.
Урок 3. Создана система страхования вкладов, которая поддерживает уверенность россиян в надежности банковской системы, несмотря даже на текущие трудности. “Набеги на банки”, свалившие в 1998-м топовые финансовые институты, сегодня стране не грозят. ЦБ проводит гораздо более грамотную политику регулирования банковской сферы.
Урок 4. После 1998 года российские власти четко усвоили: между стабильностью финансовой и политической имеется теснейшая связь, и первой не надо жертвовать даже во имя самых многообещающих реформ, которые, возможно, дадут сказочные плоды в будущем. А может, и не дадут. Малейшие признаки такой нестабильности стараются гасить в зародыше. Стабильность для населения в этом смысле ставится выше, чем обещания “сумасшедшего экономического роста”. Который то ли будет, то ли нет, а народ на улицы может выйти уже завтра. Правда, многие полагают, что ЦБ излишне “зациклился” на таргетировании инфляции, а надо, мол, “поощрять экономический рост”, снижая ставку по кредитам. Они сами дают гарантии, что мягкая денежная политика не приведет к разгулу финансовых спекуляций вместо роста?
Урок 5, сомнительный. После дефолта с приходом правительства Евгения Примакова в стране начался экономический рост (6,3% в 1999 г. и 10% в 2000 г.). Это создало у некоторых впечатление, что девальвация – чуть ли не единственное чудодейственное лекарство для экономики. Это, однако, не так (оставим эту большую тему для будущих публикаций).
Урок 6. Дефолт 1998 года в большой мере “виновен” в том, что режим Бориса Ельцина впал в политический кризис, который закончился досрочной отставкой президента, который назначил преемником Владимира Путина. В данном случае важнее именно первый тезис. В 1998 году Россия, проводившая дружественную политику по отношению к Западу, оказалась в сложной финансовой ситуации. Цена вопроса – и “спасения режима” – была для коллективного Запада пустяковая – 25-30 млрд долларов. Этих денег тогда пожалели. Зато сейчас “на спасение Украины” расходуют во многие разы большие деньги при гораздо более худших (несравнимо) ее финансовых показателях. Как бы они сейчас поступили, интересно, перенеси нас всех машина времени в август 1998-го?
